«Среди имен выдающихся историков Узбекистана первой трети XX столетия, стертых или полустертых из памяти народа, значительное место занимает имя первого узбекского профессора истории, основоположника узбекской и среднеазиатской научных школ средневековой и новой истории Средней Азии Пулата Маджидовича Салиева».

Так начинается монография историка и журналиста В. Германова «Профессор Пулат Салиев и его время (жизнь и трагедия основателя узбекской исторической школы)». Она отображает значительные перемены в науке Узбекистана, произошедшие после обретения страной независимости, благодаря которым правдивое освещение получила репрессивная политика советской власти, выдающиеся достижения и трагическая участь людей, ставших жертвами тоталитарного режима.

История хранит тяжелые страницы: в годы репрессий более 100 тысяч ни в чем не виновных сограждан подверглись травле и преследованию. Тысячи были расстреляны по несправедливым обвинениям. Их жертвы не были напрасны: память о них хранится в сердце народа. Эту истину символизирует День памяти жертв репрессий, который традиционно отмечается 31 августа. С прошлого года в первые дни октября также проходит Неделя памяти жертв политических репрессий.

Выступая на памятной церемонии в комплексе «Шахидлар хотираси» в августе этого года, Президент Узбекистана отметил, что мужество и подвиг предков всегда будут для нас школой примера, подчеркнул важность изучения жизни выдающихся просветителей для формирования у новых поколений осознания, какой великой ценностью является независимость и какими сильными личностями были наши предшественники. 

Всем сердцем болея за прогресс страны

Доктор исторических наук, профессор Дилором Алимова подчеркивает, что значимость Пулата Салиева как политической фигуры, интеллигентного человека, интеллектуала и просто гражданина, всем сердцем болевшего за прогресс страны, не менее велика, чем значение таких известных просветителей-джадидов, как Абдурауф Фитрат, Назир Тюрякулов, Садриддин Айни, Ашурали Захири, Гази Алим Юнусов, Хады Файзи и другие.

В наши дни мало кто знаком с историческими сочинениями П. Салиева, увидевшими свет на узбекском и русском языках в 20—30-е годы XX столетия. Созданные на основе древних средневековых манускриптов, написанных на староузбекском, арабском языках и фарси, они были изъяты из библиотек и подверглись уничтожению. До нас дошли лишь немногие экземпляры. Среди них «Индия под игом Англии», «Бухара в эпоху мангытской династии», «Узбекистан и Таджикистан. Экономико-географический очерк», «Распространение ислама в Средней Азии» и другие. В 1929 году П. Салиев закончил свой главный опубликованный труд «История Узбекистана. XV — первая половина XIX вв.».

Существуют свидетельства, что он предпринял попытку создания первого обобщающего труда «История Узбекистана с древнейших времен до настоящего времени в двух томах». Считается, что это произведение было конфисковано во время ареста.  

На Родину предков — в Туркестан

Пулат Салиев родился он в 1882 году в Астрахани. Его отец, как гласило семейное предание, был выходцем из бухарской торговой колонии, а его предки — из-под Ташкента. Этот факт с детства привлекал внимание Салиева. История возникновения в Астрахани торговых колоний связана с давними и широкими контактами между городом и Центральной Азией. Пример тому бухарский гостиный двор, где жили хивинские и бухарские купцы, осевшие тут торговцы и ремесленники. Они представляли собой привилегированное сословие, пользовавшееся правом свободной торговли. Многие из них не потеряли связь с исторической родиной. Пулат Салиев еще в юности поставил перед собой цель побывать на ней.

Будущий историк окончил два высших медресе: Мухаммадия в Казани и Галия в Уфе. Отлично сдав выпускные экзамены, отправился в Туркестан с целью просветительской деятельности. П. Салиев свободно владел арабским, персидским, турецким и русским языками. Говорил и читал на языках народов Центральной Азии, впоследствии изучил французский и немецкий.

Молодой ученый прибыл в Ташкент в 1909 году. Жил у родственников в кишлаке Джагайбайлы (ныне Аккурганский район Ташкентской области) в семье Сегизбая Атабаева, начал учить детей из окрестных поселков истории, арифметике и родному языку. Ввиду того что царское правительство преследовало просветителей-джадидов, делал он это нелегально. Для маскировки школы было решено выдать ее за керосиновую лавку, ученики приходили сюда под видом покупки горючего. Хитрость была разгадана. П. Салиев отсидел пять суток за незаконную учительскую деятельность. Однако с 1913 года вновь стал преподавать: в русско-туземской училище в Ташкенте и других городах Туркестана. 

Взлет и крушение надежд

Как рассказывала дочь профессора Фарида Пулатовна, февраль 1917 года он встретил с большой надеждой и вскоре выехал в Санкт-Петербург на встречу с возглавившим Временное правительство России А. Керенским, которого знал по Туркестану, был им принят и вернулся в Ташкент окрыленным. Политик обещал содействие при осуществлении широкой программы народного образования среди коренного населения Центральной Азии.

Пришедшие к власти в октябре 1917 года большевики провозгласили, что мощью революции охраняются права всех народов России. Однако национальная политика, в реальности проводившаяся правительством, избранным на III Краевом съезде советов Туркестана, не устраивала большинство коренного мусульманского населения, в нем совершенно не представленного. На проходившем в Коканде IV Чрезвычайном съезде мусульман Туркестана 27 ноября 1917 года была провозглашена идея создания территориальной Туркестанской автономии.

П. Салиев участвовал в ее формировании, был членом управленческих органов, главным редактором газеты «Эль байроги», ставшей печатным рупором создаваемого правительства. Но история газеты, также как и существование автономии, продлилась недолго.

По мнению многих исследователей, причина ее гибели заключается в том, что тяга общественности Средней Азии создать национальную государственность стала разменной монетой в циничной игре политических авантюристов, боровшихся за утверждение личной власти. Впоследствии это стало ясно и П. Салиеву. Состоявшийся в 1918 году V Краевой съезд советов, на котором была провозглашена Туркестанская Советская Республика, даровал амнистию лицам, участвовавшим в буржуазно-автономном движении и ранее объявленным вне закона. Пройдет время, и П. Салиеву, как и многим другим, придется дорого заплатить за участие в этом движении.

Педагог, ученый, просветитель

После разгрома Туркестанской автономии Пулат Салиев отошел от политической деятельности. Почти 20 лет он преподавал в вузах Узбекистана, воспитал целую плеяду выдающихся деятелей науки и культуры, среди которых академики Теша Захидов, Ибрагим Муминов, Яхъё Гулямов, Рашид Набиев, поэт Хамид Алимджан, государственный деятель Султан Сегизбаев и многие другие. Став первым узбекским профессором истории в 1926 году и возглавив первую в регионе кафедру истории Средней Азии в 1935-м, он поднял изучение этой области знаний до уровня академической науки.

За глубокие научные исследования и труды, по свидетельству современников, П. Салиев был избран в почетные члены Турецкого исторического общества, образованного в 1931 году по инициативе Кемаля Ататюрка.

С 1918 года Пулат Салиев способствовал созданию нескольких учебных заведений: вместе с Назиром Турякуловым и Хады Файзи участвовал в организации и стал первым директором Кокандского народного университета для подготовки педагогов местных национальностей. Через год возглавил Институт просвещения (Инпрос), преподавал в Среднеазиатском государственном университете (ныне Национальный университет Узбекистана) и участвовал в организации здесь исторического факультета. В Бухаре он одним из первых работал с архивом и богатейшей библиотекой бухарских эмиров в период передачи их советским НИИ. В 1922 году организовал здесь Академический центр, вдохновляясь деятельностью знаменитой Академии Маъмуна, которая существовала в древнем Хорезме. 

 1924—1926 годы П. Салиев преимущественно провел в Москве, где преподавал, работал в издательстве, окончил Институт красной профессуры и исторический факультет Университета имени Я. Свердлова. С 1927 года жизнь Пулата Салиева была тесно связана с Самаркандом и созданным здесь Самаркандским высшим педагогическим институтом, впоследствии переименованным в Узбекский государственный университет (ныне СамГУ имени Ш. Рашидова). Здесь он работал в звании профессора, готовил аспирантов, вел широкомасштабные научные исследования и просветительскую деятельность.  

Дом на набережной

В 1932—1933 годах П. Салиев был командирован в Ташкент в Узбекский научно-исследовательский институт истории революции. Правительство республики приняло решение написать историю Узбекистана с древнейших времен до современности. П. Салиеву отводилась одна из главных ролей. Также профессор принимал участие в создании учебника по истории Узбекистана.

В 1936 году ученый окончательно переехал в Ташкент, где получил для своей большой семьи четырехкомнатную квартиру в Доме специалистов на набережной Анхора. Проявляя заботу о высококвалифицированных специалистах, власти преследовали и скрытую цель. За компактно поселенными людьми с громкими фамилиями было легче осуществлять тайную слежку и надзор.

Профессор П. Салиев с грустью вспоминал собственный дом в Самарканде, в котором его семья проживала до 1936 года. Его украшением и гордостью был большой сад, в котором имелось множество фруктовых деревьев, диковинных растений и цветов. Ученый любил ухаживать за садом. Друзья и знакомые отовсюду привозили ему редкие саженцы. Но самой большой ценностью в небогатом доме была библиотека с редчайшими древними рукописями на восточных языках, свитками документов, книгами на европейских языках, которую Салиев по крупицам собирал всю жизнь. Ученый безвозмездно передал свой дом городу Самарканду. 

Начиная с 1929 года обстановка в Узбекском государственном университете в Самарканде для него стала неблагоприятной. В газете «Правда Востока» была опубликована статья под заголовком «Лай цепных собак кокандского хана», где Пулат Маджидович был причислен к идеологам «Кокандской автономии» и неразоблаченным контрреволюционерам.

В обстановке травли П. Салиев участвовал в создании в Ташкенте государственного научно-исследовательского института, выступил автором концепции изучения в историческом, археологическом и этнографическом отношениях древних среднеазиатских городов и кишлаков, которые располагались на трассах Великого шелкового пути. С 1929 года во время летних каникул под руководством профессора Пулата Салиева проводились ежегодные научные экспедиции. В них принимали участие преподаватели, аспиранты и студенты, в том числе его ученики, впоследствии известные ученые Узбекистана.

Ругательная статья, характеризующая «контрреволюционную деятельность Пулата Салиева» была опубликована в одном из номеров московского журнала «Культурная революция» под заголовком «Мракобесы руководят вузом!». В 1931 году состоялось собрание студентов, преподавателей и научных работников Узбекского государственного университета, на котором был поставлен вопрос об отстранении П. Салиева от преподавательской деятельности и несоответствии его званию профессора. Ученый около двух лет не работал в УзГУ, но потом был привлечен вновь.

Противник режима или невинная жертва?

13 октября 1937 года был выдан ордер на обыск и арест гражданина П. Салиева. В квартире сургучом была запечатана комната, в которой хранились библиотека и личный архив ученого.

Поводом для ареста стали его неосторожные высказывания среди людей, которым он опрометчиво доверял и считал близкими по мировоззрению. На деле они оказались секретными сотрудниками, передававшими сведения карательным органам.

Сопротивление П. Салиева складывающейся обстановке в государстве, фальсификации исторической науки и наступлению на инакомыслие, несомненно, имело место. Оно проявлялось в тайных мыслях историка, которыми он делился с немногими. В своих же статьях, публиковавшихся в те годы, он продолжал оставаться на лояльных позициях и даже внешне демонстрировал усвоение марксистской методологии.

Органы НКВД Узбекистана, начиная с 20-х годов и заканчивая арестом П. Салиева, получали от секретных сотрудников донесения, сведенные в специальный персональный меморандум. Он представляет собой уникальный по информативности источник о настроениях, политических взглядах и историческом мировоззрении ученого.

«Неисправимая» интеллигенция

Еще в 1913 году П. Салиев познакомился в Ташкенте с Ахмедом Заки Валидовым — известным башкирским и тюрко-мусульманским политическим деятелем, историком, специализировавшимся на исследовании Центральной Азии и мусульманского Востока. Знакомство с Валидовым, эмигрировавшим в Турцию и обвинявшимся режимом в пантюркизме, панисламизме и национализме, стало одним из роковых обстоятельств, повлиявших на трагическую судьбу П. Салиева.

Интерес в чекистских кругах к Пулату Маджидовичу усилился вскоре после его возвращения из Москвы, поскольку он входил в круг ближайшего окружения Абдурауфа Фитрата, вокруг которого, по мнению властей, группировалась «неисправимая в идеологическом отношении интеллигенция».

Привлекла внимание властей и его деятельность в писательском обществе «Кызыл-Калям». В докладной записке, составленной Народным комиссариатом просвещения Узбекской ССР 10 февраля 1929 года, сделан вывод, что «Кызыл-Калям» под видом творческого объединения литераторов группирует вокруг себя националистически настроенную часть студенчества. На собраниях разбираются произведения Чулпана, Фитрата и других джадидов, в которых, по мнению составителей докладной, в замаскированном виде преподносится откровенный национализм, воспевается старый разрушающий уклад, содержатся скрытые протесты против эмансипации женщин.

Летом 1930 года обстановка в Узбекистане была весьма непростой — прокатилась волна арестов работников просвещения, обвинявшихся в национализме. П. Салиев находится в смятении, пытается сориентироваться в массе тревожных слухов. Дурные предчувствия не были напрасными.

Он не мог знать, что уже в 1930 году арестованный Ашурали Захири дал следователям показания о связях Салиева с Заки Валидовым. Кроме того, он показал, что получил от историка книги «Малая Азия», «Исчезновение старой культуры» и «Введение в философию новой природы», изданные в Стамбуле и считавшиеся в Союзе «пантюркистской националистической литературой».

Разговоры на голодный желудок

1930 год был для Узбекистана роковым, миллионы людей голодали. Республика, в которой утверждалась хлопковая монокультура, сокращались посевные площади под хлеб, оказалась в сложном положении.

В этой ситуации глубокое впечатление на П. Салиева произвел рассказ самаркандского муллы, давно перебравшегося в Афганистан. По его словам, в Афганистане чашка сметаны стоила всего три копейки. Он рассказывал, что открыл там торговую лавку, дела которой процветают. В те годы ученый выражал англофильскую позицию, несколько идеализируя взаимоотношения индийцев и англичан. Он считал, что Великобритания предоставляет полную свободу живущим в Индии мусульманам, способствует получению коренными жителями высшего образования и достойной работы.

На фоне этих рассуждений в разговорах П. Салиева с друзьями проскальзывали сожаления, что не продлилась Февральская революция: «В капиталистических странах историки и писатели не рабы, не пленники, как у нас, а хозяева своего положения — сами издатели своих произведений и пользуются огромным авторитетом. А мы нищенствуем и получаем гроши».

Незадолго до ареста профессора П. Салиева состоялся еще примечательный инцидент, который ему припомнили на допросах. В мае 1937 года в Самарканде П. Салиев был приглашен на свадьбу, куда также пришел студент истфака УзГУ Маткарим Рахимов. На свадьбе женщины пели старинные обрядовые песни любовно-религиозного характера. М. Рахимов крикнул им, чтобы они сменили старинные песни на новые. Услышавший это профессор П. Салиев страшно возмутился, и, назвав студента дураком, добавил: «Ему нужны песни о хлопке».

Это лишь несколько эпизодов политической дискредитации профессора Салиева. Невозможно перечислить их все в одной статье, ведь это увесистый том докладных, доносов и обличительных показаний, в том числе от коллег и бывших друзей ученого.    

Цена библиотеки

Летом 1937 года в жизни профессора произошел эпизод, высветивший его истинную суть. Чувствуя, что над его головой собираются тучи, он бесстрашно занялся спасением уникальной библиотеки, собранной знатоком архитектуры и письменной старины, старожилом Бухары Мусаджаном Саиджановым. Он был известным младобухарцем, впоследствии работал директором Самаркандского историко-краеведческого музея. 13 апреля 1937 года М. Саиджанов был арестован «за контрреволюционную деятельность».

Обремененный большой семьей и постоянно стесненный материально, П. Салиев не мог приобрести библиотеку в личную собственность и поэтому решил убедить руководство УзГУ выкупить ее у семьи репрессированного. Но доценты и декан исторического факультета вуза, напуганные политическими репрессиями, не осмелилось участвовать в этом. По-человечески можно понять университетских преподавателей — в той страшной обстановке не все были готовы рисковать собой и семьями. Салиев сделал попытку обратиться к их милосердию. Он убеждал, что библиотеку нужно обязательно купить для оказания материальной помощи большой семье арестованного, где имелись малые дети. Но и этот аргумент не возымел успеха.

Воспоминания из тюрьмы

13 октября 1937 года профессора арестовали. Тянулись бессонные ночи, сменявшие друг друга следователи допрашивали ученого в течение нескольких суток, не позволяя ему сомкнуть глаз.

О последних днях жизни историка его семье в 1968 году поведал бывший аспирант Пулата Маджидовича Абдусалам Акрамов. В 1937-м он был репрессирован и сидел в одной камере с учителем.

В тесном помещении, рассчитанном на 50 человек, находились 150 заключенных: политических, уголовников, «басмачей». Между ними часто вспыхивали ссоры. В такие моменты ученики-самаркандцы просили ученого рассказать что-либо из истории. Он начинал говорить, и обстановка разряжалась. Учитель прекрасно преподносил материал об эпохе Амира Темура, его походах, завоеваниях, столице — Самарканде. Перед слушателями «оживали» Хусейн Байкара и великий Алишер Навои. Учитель читал его стихи. Описанные им образы проникали в души слушателей, и измученные люди словно переносились в другую эпоху, отрываясь от страшных будней.   

Забвение на десятилетия

В архивах НКВД Узбекистана указана дата рассмотрения дела против Пулата Салиева — 7 февраля 1938 года. Отмечается, что тогда был вынесен обвинительный приговор, постановление о расстреле ученого и конфискации принадлежащего ему имущества. Во время ареста были конфискованы богатейшая библиотека профессора, восемь ящиков его неопубликованных трудов. Приговор был приведен в исполнение 28 февраля 1938 года.

Однако потомки ученого сомневаются в правильности этой даты. Передачи для Пулата Салиева перестали принимать уже в 1937 году. Как свидетельствуют семьи репрессированных, отказ в приеме передач в те годы зачастую означал факт исполнения приговора. Нередкой была практика, когда «врагов народа» расстреливали без суда и следствия лишь по решению «тройки». Как бы там ни было, семья историка узнала истинную причину и официальную дату гибели профессора лишь спустя несколько десятилетий.

В 1956 году Фатима Салиева обращалась к властям и в Верховный суд Узбекистана с просьбой вернуть труды, личный архив, незаконченные рукописи супруга и отыскать во имя развития науки его библиотеку. Поисками занялись высокопоставленные работники КГБ Узбекистана. Но они так и не сумели (или не захотели?) разгадать тайну библиотеки профессора Салиева. Пришлось составлять секретный акт о возмещении супруге ее стоимости и выплате восьми тысяч рублей — суммы, никак не соизмеримой с истинной ценностью конфискованных книг и рукописей.

Вместо эпитафии

Став мучеником при жизни, Пулат Салиев и после смерти в течение долгого времени не получал подобающего ему места в истории.

Высокое признание его заслуг неожиданно проявилось в 1955 году, когда советский Узбекистан посещал выдающийся индийский государственный деятель Джавахарлал Неру. Он поинтересовался у ученика Пулата Салиева, вице-президента Академии наук Узбекистана Ибрагима Муминова о судьбе учителя. Д. Неру хотел поговорить с ним о книге «Индия под игом Англии». «Пулат Салиев давно умер», — ответил академик. «Может быть, мне будет дозволено возложить на его могилу цветы?» — поинтересовался Джавахарлал Неру. «Он умер в пути», — последовал ответ.

В годы независимости жизнь и наследие Пулата Салиева стали предметом исследований ряда ученых и журналистов. О нем написаны монографии, опубликованы материалы в СМИ. В Доме на набережной, где жила семья профессора, установлена мемориальная доска с барельефом Пулата Маджидовича Салиева.

Большую роль ученого в развитии исторической науки и мусульманской культуры признают не только в Узбекистане, но и на его родине в Астрахани. В этом году здесь принято решение назвать именем Пулата Салиева одну из городских школ. Авторы инициативы — представители научно-педагогической общественности Астрахани — выражают надежду, что и в Узбекистане появится школа, носящая имя ученого, два учебных заведения смогут сотрудничать, став побратимами.

Подготовила Юлия ЛОГВИНА,

«Народное слово».